После деформации татарской национальной культуры в период советской власти Ислам является одним из главных механизмов в процессе национального возрождения. Для татар именно исламский образ жизни всегда являлся и наиболее объемлющим выражением этнического пространства и нациоональным символом. Весь комплекс исламского самосознания, бытования Ислама у татар до революции сложился в своего рода этнонациональный вероисповедальный комплекс. 
Неудивительно поэтому, что религиозная духовность понималась как самый действенный механизм национального возрождения, этнической интеграции. К счастью, у татар есть регионы, где счастливым образом найден и реализован рецепт такого позиционирования Ислама в национальной жизни татар. Это, например, Чувашия, где гармонично сопрягаются как исламские, так и этнические ресурсы в татаро-национальном становлении. К сожалению, в некоторых других местах Ислам представляется лишь как общемировая данность, вычищенная от всякого этнического компонента, что противопоставляет его татарскому национальному возрождению, даже лишает национально ориентированную деятельность ценностного смысла, что в конечном счёте может привести к конфликту "мусульманского" и "татарского" трендов в национальном становлении. 
Опыт Чувашии, её татарских деревень, показывает, что религиозное возрождение может стать существенным эффективным фактором в реэтнизации татар. 
Необходимо уже понять и осознать, что религиозное возрождение или исламизация неоднородна, есть разные её варианты. По сути только один из них играет роль 
этноинтегрирующего фактора. 
Априорно позитивное общее отношение к исламизации, отождествление её с этнонациональной культурой является неверным, т.к. "салафит"ствующая исламизация крайне негативно настроена к этнической культуре татар и нацелена 
на её уничтожение. Напомним их лозунг: "Исламда миллэт юк!"("В Исламе нет национальностей!" - являющийся по сути в их понимании смертным приговором для этнического выживания татар. Очевидно, что только ханафитская мусульманская традиция является для татар уникальным целостным 
механизмом национального возрождения и может стать существенной частью татарской национальной идеи. 
Формируемая татарская этносфера не может никак обойтись без мусульманского компонента, поэтому нельзя ошибиться в предлагаемых ныне татарам двух вариантах исламизации. Одна - "салафит"ская модель, она маскируется под название "мы просто мусульмане". Такая мимикрия делается сознательно, чтобы скрыть её ваххабитское содержание. Ведь, к сожалению, ныне мы лишены удовольствия быть "просто мусульманами", т.к. есть шииты, ваххабиты, ахмадиты и др., поэтому приходится уточнять свою принадлежность к одному из мусульманских течений. И это верно для всех мировых религий: нет "просто христиан", есть православные христиане, христиане-католики, христиане-протестанты и т.д. Поэтому нужно быть бдительными, если перед вами появятся проповедники, громко кричащие, что они "просто мусульмане", значит, они или шииты, или ваххабиты. Они из-за ненависти к ханафитскому мазхабу лицемерно пытаются скрыть свою истинную принадлежность к безмазхабному известному течению. 
Второй вариант исламизации - это традиционная для татар ханафитская модель - комплиментарная к этнической татарской культуре, гарантирующая в будущем воспроизводство татарского языка, относящаяся к татарской этносфере как к безусловной ценности. 
Остаётся надеяться, что у татарской интеллигенции и духовенства хватит ума и мудрости не ошибиться в этом простом выборе без выбора: не допустить антиэтническую татарофобную исламизацию, чреватую суицидальными взрывами. 
Валиулла Якупов, к.и.н., "Звезда Поволжья", 34.